Продолжение. Начало здесь: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4.
День шестнадцатый
Кажется, это был самый волшебный день под парусом. Небо голубое, солнце яркое, ветер сильный, волны высокие — и мне дали порулить.
— Э…Мартин, ты уверен? Меня за штурвал? В 45 узлов?
— Все будет в порядке!
— Ну только ты никуда не уходи, будь добр? Ну так, на всякий случай… Мало ли чего…
От штурвала меня сменщики оттаскивали за уши — я сопротивлялась, плакала и кричала «не отдам, хочу еще». Обожаю рулежку навстречу ветру — не знаю, за что ее не любят. Это как танец — яхта сама идет куда надо, а ты ее изредка — носом в особо большую волну, с волны съехать, и снова на волну…
Мартин одобрительно хлопает меня по плечу:
— Молодец, я гляжу, ты смотришь, куда яхта идет!
— Э… А что, есть варианты?
— Ну ты присмотрись следующий раз, как кто рулит. Есть товарищи, которые рулят, не поднимая головы и вообще вперед не смотрят — только на компас у штурвала.
Справедливости ради, я этих товарищей понимаю — было несколько ночей, когда я тоже именно так и рулила — все равно, даже если голову и поднять — ни черта не видно. Вообще. Совсем. Чего туда смотреть, вперед-то?
В общем, все было бы идеально, но в какой-то момент волны стали приходить сбоку. Вот прям совсем сбоку. А это очень страшно — особенно это страшно такому control freak, как я. Никакого контроля, сделать ничего нельзя — ну или я не понимаю, что делать — когда волна тебя подхватывает, поднимает и кладет на бок. Ну кроме как орать во весь голос. И когда слева от меня выросла совсем уж впечатляющая стена воды — метров пять, наверное — я не выдержала и завопила: «Мамочки!!! помогите кто-нибудь! Я не понимаю, куда рулить ваще совсем напрочь!» — но было так ветрено и шумно, что никто меня не услышал и мой позор остался незамеченным. Вниз я спустилась в совершенном восторге — еще не сняв перчаток, сообщила всем, что там очень мокро, очень холодно и очень круто — и что я на месте всех вообще вниз бы и не спускалась! Восторг мой поугас и сменился негодованием, когда я посмотрела на часы. Мои сменщики — заботливые зайки — дисциплинированно явились на палубу аж на 10 минут раньше положенного, чтобы дать нам уйти вниз вовремя. Откуда же они могли знать, что лишение меня 10 минут рулежки меня совсем не обрадует, а наоборот? «Грабеж! Разбой! Не успеешь отвернуться — украдут 10 минут рулежки! Баба Яга против!»
Ник смеется и отдает свои полчаса рулежки мне: «я иду вокруг света, я еще успею постоять за штурвалом — а тебе столько радости…»
Макс крутит пальцем у виска и, по слухам, кивает в мою сторону: «слушайте, она, кажется, и правда получает от всего этого удовольствие…»
***
Должна сказать, что когда тебе на скорости 35 узлов в лицо (особенно в область под глазами) прилетает то ли дождь, то ли снег, то ли град — это чертовски больно. Но сегодня мне прямо в глаз прилетела льдинка. Ну что, буду складывать из льдинок слово «вечность» — мне же нужен весь мир, вот только на коньках я не умею…
***
Погоды стоят непредсказуемые — 7 узлов ветра сменяются 35-ю за 10-15 минут. «Не догоню, так хоть согреюсь» — это про нас и смену парусов.
Вообще стало настолько холодно, что больше часа на палубе провести нереально, и мы перешли на «split watch system» — из 7-8 человек каждой вахты на палубе находится только половина, а вторая половина отогревается (если можно отогреваться при температуре +10 и капающей с потолка воде) внизу. Меняются каждый час.
Предполагается, что сидящая внизу часть команды сидит одетая — ну может, спасжилеты снимет — и готовая выскочить наружу по первому зову. Удивительно, но на практике народ расслабляется, начинает считать, что время внизу — это, так сказать, их time off и даже — вы не поверите — высказывать претензии, когда их просят подняться на палубу и помочь взять риф — «я только что куртку снял! что, нельзя было 10 минут назад риф взять, когда я еще был на палубе?»…
***
Что-то мы как-то очень медленно идем. Такими темпами нам не хватит запланированных 32 дней, начнет заканчиваться еда. Ну, допустим, в соответствие с древними морскими традициями, какое-то время мы продержимся, отваривая и поедая сапоги (у меня, кстати, кожаные — а вот неопрен вряд ли столь же питателен), а затем перейдем на членов команды.
На всякий случай предложила Мартину никому не рассказывать, как работает опреснитель (ну, кроме меня, само собой) — это сделает его незаменимым и обеспечит неприкосновенность в случае каннибализма на борту…
Семнадцать мгновений весны. В смысле, семнадцатый день гонки
По большому счету вся эта история (для меня лично) — про то, чтобы делать то, что очень любишь — но в совершенно невыносимых условиях. Ник, которая ведет наш корабельный блог, спросила меня на днях: «зачем ты тут?» Пришлось сказать правду: я во все это вписалась, потому что я не верю, что я это могу. Серьезно — я могу есть раз в день. Могу не спать сутки (и после этого вести машину 600 миль или бухать). Все это, может, и с последствиями для организма — но без особого дискомфорта. Чего я вообще не переношу — это холода. Все, что ниже +25C — слабо пригодно для жизни. Комфортный диапазон — от +25 до +45 примерно (напомните, расскажу, как я напугала охранников торгового центра в Лас Вегаса). И вот с таким анамнезом я подписываюсь на North Pacific в марте. С рассказами участников предыдущей гонки «в день старта мы расчищали палубу от снега».
На самом деле я везунчик. Не знаю, за что мне это — но пока что погода куда лучше, чем я ожидала. Да, холодно. Временами весьма холодно. Но куда теплее, чем могло бы быть. У нас в команде Падди, который шел этот сегмент гонки два года назад — и он подтверждает, что у нас тут курорт и тропики, по сравнению в мартом 2014-ого.
Впрочем, мое мнение о том, что «тепло» разделят не все. И я их понимаю. Занятно, что я по-прежнему моряк достаточно хреновый, мне еще учиться и учиться — но вот что я освоила, так это навыки по обеспечению минимального комфорта в оффшорных гонках.
Хитрость первая: водоустойчивый middle layer (например softshell). На лодке мокро ВЕЗДЕ. ВСЮДУ. Кажется, единственное сухое место — это внутри моего водонепроницаемого спальника (ну и внутри некоторых моих гермомешков — при этом сами гермомешки лежат в воде — во многих cavelockers по ведру-другому воды). Даже если у тебя есть сухой костюм — в процессе его надевания-снимания ты с ним соприкасаешься. Потом ты соприкасаешься с мокрой внешней поверхностью спальника. Короче, те, кто (как моя подруга Ри) не носили softshell, а ограничивались несколькими слоями шерсти/флиса — очень быстро промокали насквозь. И замерзали. И вот это реально кошмар. Я себя временами чувствовала виноватой — мне было сухо (и в результате — тепло). Несмотря на то, что мой middle layer был изрядно намокшим снаружи, внутри я была сухая и теплая. Помнится, бужу я Ри на завтрак (т.е. нас всех уже разбудили минут 10 назад, но ее полка не подает никаких признаков жизни, я волнуюсь — вдруг про нее забыли). «Ри, Ри, дорогая, пора вставать!». Откуда-то из глубины спальника доносится еле слышный умирающий голос — и все равно слышно, как у нее стучат зубы: «Боже, как же мне холодно!». У меня сердце кровью обливается, я ей настойчиво свой запасной флис предлагала — не берет. Гордые все…
Хитрость вторая. Друзья мои, у меня для вас прекрасная новость. Не надо больше покупать безумно дорогие и якобы непромокаемые перчатки для сейлинга в холодную погоду. Все, что вам нужно, это тонкие шерстяные перчатки и резиновые рыболовные перчатки с флисом внутри. Вот такие примерно:
Главное, чтобы внутренняя поверхность у них была не скользкая. Увы, для работы у мачты или на носу их придется снимать. Рулить или даже — о чудо — работать в кокпите — в них чудесно. Даже если вдруг вода затечет и шерсть намокнет — они греют, я несколько раз выясняла, что перчатки внутри мокрые, уже сняв их внизу по окончании вахты. Дешево и сердито. Товарищи по команде, купившие модные «непромокаемые» перчатки постепенно мигрировали на вариант резиновых с флисом, потому что все это «непромокаемое» в итоге промокает и никогда не высыхает, в то время как мой вариант высыхал в машинном отсеке часа за 3:
Так что самое тяжелое — это первые 2-3 минуты после пробуждения — высунуть из спальника руку, офигеть, засунуть ее обратно и, извиваясь как змей, попытаться надеть на себя как можно больше слоев всего, не вылезая из спальника. Таки вылезти из спальника — бормоча себе под нос проклятия и вечный вопрос «нахрена я во все это? Сидел бы дома, читал бы своего любимого писателя Хемингуэя…», упаковать спальник (заодно и согреться), разложить спальник сменщицы.
Ну и еще я никак не могу привыкнуть к двум ощущениям: что руки всегда липкие из-за морской воды и что невозможно отличить холодное от мокрого.
День восемнадцатый
Сегодня внезапно наступило вчера. После среды опять вторник. Мы прошли линию перемены дат. Увы, никакого (тем более связанного с алкоголем) ритуала не предусмотрено (ходят слухи, что у Макса где-то есть ром, но правила Клипперов запрещают употребление на борту. Я считаю, так нечестно! Откроем, скажем, «A Voyage for Madmen» — так там черным по белому и написано, что, мол, «So Knox-Johnston raised the whiskey bottle to his lips, swallowed a mouthful, wrapped himself in canvas, and—somehow—went to sleep.»А нам, значит, спать несолоно хлебавши (виски, в смысле)! Несправедливость!
***
Коммуникационные проблемы иногда принимают фантастические масштабы…
Сбрасываем cтаксель. Макс, за штурвалом:
— Is it starboard halyard? It must go back on starboard side!
Я, в кокпите:
— Max, it is PORT halyard!
Maкс:
— Is it starboard one?
Я:
— IT IS PORT HALYARD, MAX!!!
Maкс:
— Yes or no?
Я:
— NO! (????) It. Is. PORT. HALYARD!
Макс:
— I think it is starboard halyard!
Ник не выдерживается и вмешивается в этот безумный диалог:
— Max! It is PORT!
Maкс:
— It looks like it is starboard one!
Я, терпеливо, перекрикивая ветер:
— I did tail it from the port side, I’m sure it is port side halyard!
Maкс:
— Why are you telling me it is starboard one then?!
(немая сцена, занавес, тела и парус уносят со сцены)
***
Все время ощущаю себя ужасно неуклюжей и бесполезной на этой яхте. Глядя, как взлетает на метр-полтора над палубой брать рифы — одна нога на ванте, держится вообще непонятно за что — Павел — я понимаю, что ни в жизнь так не смогу — упаду сразу же и сломаю себе что-нибудь. Изо всех сил рвусь на нос — посмотреть, так сказать, в глаза чудовищ. Толку от меня там, как с козла молока — ну т.е. что-то я делаю, но вот эти акробатические экзерсисы на бушприте мне пока не под силу, я даже не пытаюсь (иначе бы в новостях уже писали «очередной инцидент с выпавшим за борт яхты Clipper). Кокпит — ну что кокпит, его любой дурак с закрытыми глазами освоит, всего-то какое-то количество веревок разноцветных…
Временами, правда, случаются приколы — по правому борту у нас и превентор, и tack line — абсолютно одинакового красного цвета. И вот я сдаю дела следующей вахте:
— На лебедке S1 у нас tack line. На лебедке S2 у нас превентор. Видишь? Тут — tack line. Там — превентор. И смотри не перепутай!
Есть определенная прелесть в простоте корабельной жизни. Вечный вопрос «что надеть» сводится к выбору «foulies или сухой костюм» — да и этот вопрос я решила для себя раз и навсегда в пользу сухого костюма. В нем сухо и — за счет воздушной прослойки — тепло. Иногда окружающие поднимают бровь «да там сегодня сухо» — я их игнорирую. Зачем мне этот ненужный риск? Заметим, что в половине случаев Грейс, которая иногда изменяет сухому костюму с foulies, говорит мне в конце смены: «а ты была права… почему я не надела сухой костюм?! Была бы теплая и сухая, не то что сейчас…»
За ярко-желтый цвет костюмов Макс называет меня и Грейс «банановой командой».
Единственная проблема — молния на моем cухаре рассчитана на каких-то негуманоидов. Застегнуть ее у меня еще, пусть очень редко, но получается. Расстегнуть же ее в одиночку нереально — последние 5 сантиметров требуют совершенно невозможного расположения моей руки относительно тела…
Приходится приставать к нашим мальчикам:
— Dear, could you unzip me, please?
Я так думаю, они должны, как честные люди, на мне жениться после всего этого.
День двадцатый
Сегодня тот же день, что был вчера. Ощущение времени исчезло напрочь. Дни различаются только ролью (моешь ли ты гальюн или трюм), а также тем, дают ли на завтрак овсянку, яйца или — о радость — блинчики!
Я пыталась организовать профсоюз и устроить забастовку, с двумя требованиями:- уменьшить продолжительность рабочего дня, каждый день блинчики на завтрак. Не могу набрать достаточно участников — не хотят платить профсоюзные взносы, что ли?
Отличная погода, 40+ узлов вымпельный ветер (в спину), волны — я пытаюсь серфить, получается фигово. Но мой рекорд скорости в женском зачете (20.2 узла) продержался аж два дня, пока его не побила Сью — 22.8 узла (это вообще наш корабельный рекорд, мальчики быстрее 22.7 лодку еще не разгоняли).
Продолжение следует…
Оригинал опубликован в живом журнале Евгении Линковой
Фото автора и сайта clipperroundtheworld.com