Автор статьи: Виталий Елагин
В своё время свела меня судьба с Александром, представителем итальянской марки термобелья Liod. С тех пор я в своих плаваниях пользовался одеждой этой марки, чем и остался доволен.
Я не могу говорить здесь о технических характеристиках этой одежды, её преимуществах, плюсах, минусах и каких-то особенностях. Я не занимаюсь фундаментальными исследованиями и глубоким погружением в суть вопроса. Я как практик просто расскажу, в каких условиях мне пришлось использовать это термобельё, и почему я остался доволен им.
Пару комплектов я получил накануне участия в одиночной океанской гонке Azores Jester Challenge. Я выехал в Швецию на борт яхты Zeelanna, которую мы вместе с экипажем перегоняли в Шербур (Франция), откуда я в одиночку отправлялся в Плимут (Англия) для участия в гонке до Азорских островов. В экипаж входил владелец яхты Дмитрий, который мне любезно предоставил её для участия в гонке, и его друзья. Моя задача заключалась в адаптации к новой для себя лодки, быстрое включение в режим дальнего плавания, и знакомство экипажа с плаванием под парусом. Экипаж в целом был малоопытен, и вся ответственность за безопасность была на мне.
Для северного региона вначале мая стояла шикарная погода. Отсутствие ветра и тёплое солнце расслабляло. Казалось, на Балтике не на много хуже, чем на Чёрном море в это время года. Мы спокойно подготовили яхту к спуску, проведя все необходимые работы. Близость берегов и портов-убежищ позволял прокладывать маршрут с переходами до двух суток. Самым большим переходом, который благодаря попутному шторму длился чуть меньше двух суток, был из небольшого городка Дании до известного германского центра парусного спорта Киль. Экипаж был разбит на три вахты, но себя как капитана нашего парусника я освободил от вахт. Правда, только одному члену экипажа я мог доверить управление яхтой с возможностью покинуть палубу. Главная задача вахтенных заключалась в приготовлении капитанского чая. Не больше часа мы наслаждались приятным бризом и видом на местные острова. Ветер стал уверенно раздувать, пришлось взять румпель в свои руки и занять положение на левом борту на ближайшие сутки. Вот тут я понял-таки, чем Балтика отличается от Чёрного моря в это время года. Северный ветер здесь начинается, видимо из самих чертогов Снежной королевы – до черноморского побережья её ветра дуют далеко не каждую зиму, но ведь уже почти лето!!!
Бог Ра, конечно, пытался как-то бороться с дыханием Снежной королевы, благо небо было безоблачным, но к вечеру стало совсем тоскливо и температура быстро упала до нулевой. Я одевался здесь же, на палубе, меняя руки на румпеле. Говорят, термобельё работает, когда ты двигаешься, отводя пот от тела. На палубе, порой, приходится бегать при различных манёврах, но в основном, ты сидишь у штурвала, переводя взгляд с картушки компаса на горизонт. Как вы думаете, легко здесь не замёрзнуть? Вахтенные капитанский чай подают из каюты, не поднимаясь на палубу. Да, прохладно, да, не охота оборачивать открытое лицо навстречу ветра, а руки даже кружка не согревает. Но в целом ощущаю себя комфортно. Сильный ветер всегда неприятен и выдувает всё тепло. Но ещё и холодный – он призывает до нутра, и ты пытаешься обо всем забыть и укрыться в пледе у горящего камина. В таких случаях мой отец говорил: «Парусный спорт нужно запретить, потому что холодно и голодно.»
Но испытание холодом и ветром одежда Liod прошла.
Следующий «тест» я ей устроил в Шербуре. Мы попали в оккупацию к французским рыбакам, которые устроили забастовку. Правда, забастовка была какая-то пиратская. Они перекрыли выход из яхтенной марины. Видимо, опасались, что яхтсмены своими парусами разгонят всю рыбу в океане. Надо было снаряжать яхту к одиночному плаванию по Атлантике, решать бытовые вопросы, и готовиться к роли русского Эрнесто Че Гевары, иначе как Доминик стал бы победителем нашей регаты?
На этом фоне я засунул всю свою одежду в промышленную стиральную машинку в прачечной марины, без возможности выбора режима стирки. Только когда уже всё отжалось и я стал доставать одежду из машинки, я вдруг осознал, что в нарушении всяких правил засунул нежное термобельё в общий котёл. Я проигнорировал все пять запрещающих знаков, которые Вы найдёте на этикетке любого термобелья. И Вы знаете, серебряные нити не по вылезали и на качество одежды это испытание никак не сказалось.
С Плитута до Прайа де Виктория, что находится на острове Тейсера в центральной группе Азорских островов я шёл ровно две недели. В первую же ночь начался шторм, дожди и пасмурная погода загоняли во внутрь. Выход в океан также был характерен снижением температуры. Так случилось, что все эти недели я не снимал термобельё с тела. Знаете ли, на яхте без отопления, совершенно не комфортно было раздеваться. Да и спал… спал ли я при постоянной болтанке? часто полностью одетый, чтобы быть готовым в любой момент подняться на палубу. Уж не знаю, как бы меня встретила девушка моей мечты, но девушкам Прайа де Виктории я был не интересен. Зато сразу после финиша меня радушно встретили коллеги, пришедшие немного ранее меня, обняли, дали большой сэндвич и налили бокал красного вина, и заметьте, никто из джентльменов не сказал, что перво-наперво мне стоит посетить душевую…
В общем, термобельё меня выручала в разных ситуациях, и признаюсь, во время жесточайшего норд-оста я не стеснялся одеть его под низ верхней одежды при передвижениях по улицам родного городка.
Читатель, вы знаете, что значит потерять верную подругу? Сейчас я смотрю на мою самую любимую фотографию. Навстречу закатному солнцу и чистому горизонту под лёгким попутным ветром идёт моя яхта. Четыре диагональных солнечных луча разрезают паруса и превращают лодочку в лёгкий силуэт. Но я различаю цвета и все детали на корпусе, ведь я сейчас там, на борту «Орлёнка». Мне кажется, я изучил каждое движение волны на этой фотографии. Перистые облака добавляют ей шарма, и белые шрамы от случайных касаний свидетельствуют о том, что эта картина висит здесь уже давно. Глубокая печаль ощущается физически в районе слёзных желез, кадыка и межбровном пространстве; внутренняя улыбка от приятных воспоминай о лучших моментах моей жизни, кажется, играет на кончиках губ и лёгким эхом отражается в сердце: смещение чувств. Она осталась там, в Чёрном море, и я продолжаю свой путь, теперь уже в полном одиночестве. Ты мне подарила Не Сжигаемый Остаток. Несколько долгих ночных часов я боролся за твою живучесть. Видит Бог, я не желал совершить ни одной из той череды трагических ошибок. Но может быть ты сама не желала остаток жизни провести на берегу, в прозябании в неизвестности?
При «неблагоприятных погодных условиях» при попытке под двигателем подтянуться к берегу, я получил пробоину в корме, и в результате затопления яхта перевернулась. Мне пришлось оставить мою красавицу одну, и под утро я оказался на борту научно-исследовательского судна «Профессор Штокман». Доктор зачем-то заставил меня принять горячую ванную – он не знал, что на мне всё это время было термобельё LIOD, и мне было более чем комфортно. Но я его понимаю. Накануне подросток остался один в надувной лодке. Через несколько часов. Уже ночью, его нашли. Живого, но до берега не довезли – умер от переохлаждения.
До самого Геленджика мне пришлось ходить как умалишённому в пижаме, только чёрного цвета. В белой-то, наверное точно, забрали бы на Канатчикову дачу как случайно сбежавшего клиента. Но мне просто нечего было одеть сверху. Это потом я понял, что мой костюм у окружающих не вызывал никакого подозрения, и выглядел по их мнению вполне прилично. Хотя мне ощущать себя в одном нижнем белье было не совсем комфортно.
Вот так термобелье Liod прошло испытание холодом, водой, стиркой и даже была готова стать моим посмертным костюмом, но до сих пор служит верой и правдой во время моих выходов в море.