Дни до встречи с нашими друзьями из США на Коста-Рике приближаются. Когда мы бросили якорь в Лас Хадасе, мы все еще пытались мысленно подготовиться к одному из самых длинных переходов. Мы ожидали, что в первый день будем идти галфвиндом на юг. Реальное направление ветра противоречило прогнозам погоды, но ветер был сильнее на несколько узлов, чем прогнозировалось, что помогло нам поддерживать скорость по мере того, как мы шли острым курсом на юг.
Наша первая гроза
Когда наступили сумерки, то условия резко ухудшились. Всю ночь на нас накатывал шквал за шквалом, всего было шесть. Шторма беспрестанно шли на нас, появляясь на экране нашего радара быстро движущимися пурпурными чудищами. Черноту безлунного неба непрерывно разрезали стрелы молний и шквалы проливных дождей. Силуэт «Red Thread» освещался с каждой электрической вспышкой, сердце уходило в пятки. Во время усиления грозы мы спускались вниз, следя за курсом по внутреннему картографу во влажной кают-компании. У нас были веские основания бояться. Удар молнии может вывести из строя всю электронику яхты стоимостью в тысячи, а иногда и десятки тысяч долларов за ремонт. Не говоря уже о возможности получения травмы.
Нил стоял у руля более двух часов во время худшего шквала. Волны были от 7 до 10 футов, море волновалось, рябь расходилась в нескольких направлениях от нас. В конце концов, мы отдались воле бури и бросили попытки пробиться против ветра. Мы развернулись и направились на север, откуда мы шли весь день, уменьшая относительную скорость ветра с 35 узлов и помогая яхте идти. Буря была неумолима, гонясь и беспощадно настигая нас. Всю ночь мы были на грани и прошли назад около 30 миль.
К утру кают-компания была пропитана соленой водой, жертва постоянных волн, разбивающихся о верхнюю часть кабины, из-за чего морская вода подтекала по краям люка. Наши нервы были на пределе, наша энергия иссякла. Море волновалось в течение большей части дня, но у нас было достаточно ветра, чтобы поддерживать скорость и стабилизировать лодку.
Туман дней
На длинных переходах — каждый день сливается со следующим. Мы вспоминаем (иногда спорим) о том, сколько дней находимся в море, а потом смотрим в журнал для правильного ответа. Мы ловим рыбу, ищем морских тварей, читаем или пишем, делаем легкую работу на яхте (например, освещение). Я постоянно думаю о том, что приготовить в следующий раз, размышляю об экзистенциальных вопросах. Нил иногда забывает поесть, он любит смотреть фильмы и читать.
Однажды в нескольких милях от нас — прошел гигантский грузовой корабль (длиной около 900 футов), он ждал своей очереди в самый оживленный морской порт в Мексике («Лазаро Карденас»). С сотнями морских саженей, находящихся под его килем, судно не могло отдать достаточно цепи, чтобы бросить якорь, но в спокойных морях оно почти не двигалось. Мы обошли его под спинакером в нескольких сотнях футов. С такой близкой дистанции его размеры были особенно впечатляющими. Мы не видели ни одного другого судна в течение нескольких дней, мы задавались вопросом, был ли его экипаж так же взволнован, когда мы проходили мимо и смотрели снизу-вверх.
Как любая истинная женщина-морячка, я стою на вахте только в самой подходящей форме. Сегодняшняя одежда — это флисовая леопардовая кофта, подарок свекрови. Я выгляжу нелепо. Когда я смотрю на радар, настраиваю паруса и слежу за волнами, я понимаю, что на любой другой лодке я была бы странным матросом. И не без оснований, эта вечерняя униформа была бы проклята на борту любого другого судна.
История про рыбу
Мы отправились в Мансанильо без мяса на лодке, мы взяли только несколько туб чоризо и несколько жестяных банок курицы и говядины в пайолах. Рыбалка – удовольствие для нас, но прежде всего, это нужно для пропитания. Мы хотели морепродуктов. Мы не ели тунца с севера Кабо-Сан-Лукас, нам еще предстояло поймать первую дораду или ваху. В то время как бонито, единственная рыба, которую мы ловили за предыдущие два месяца, съедобна, но это не деликатес.
В сорока милях к северу от Сиуатенехо –нам улыбнулась удача, когда мы поймали рыбу, которую никогда не ожидали поймать: это был черный марлин. Мы никогда не ловили настолько большую рыбу, мы оценили его почти на шесть футов. Мы были в восторге, но знали, что не сможем сами все съесть. Мы начали придумывать идеи, например, останавливаться в Зихуатенехо, чтобы поделиться своим уловом с другими яхтами. Мы не знали, как поднять марлина на борт, учитывая его мечеподобный клюв. Мы тащили его 30 минут, надеясь утопить его, чтобы было удобнее вытащить. Когда это не сработало, мы решили вытащить его на корму, где Нил перерезал бы основную артерию, чтобы он истек кровью в воде. К сожалению, эта тактика привела нас к катастрофе.
Когда мы вытащили марлина на кормовую часть лодки, он начала биться с такой силой, что оторвал нос, где сидел крючок. Рыба была на воле, но тяжело ранена. Нам с Нилом стало жалко, что мы покалечили и упустили красивую рыбу, которая теперь беззащитна и не сможет выжить. Мы оба воспитывались в семьях охотников, где верят, что жизнь животного следует забирать только ради пищи и сделать это нужно с большим уважением. Мы сравнивали этот случай с рыбой с ситуацией, когда охотник попадает оленю в живот, а затем теряет его в лесу. Ни в том, ни в другом случае мясо не будет потрачено впустую, на суше и в воде есть падальщики. Мы чувствовали раскаяние, смущение и грусть из-за того, что мы сделали. Вскоре мы узнали, что более гуманная стратегия ускорить смерть рыбы заключается в том, чтобы вывести рыбу к борту яхты, обвязать лассо вокруг хвоста и затем втащить на палубу за хвост.
Все еще не оправившись от опыта с марлином, мы нервничали, когда ловили другую рыбу. По иронии судьбы, наш следующий улов пришел в виде подарка, бонито, от мужчин, работающих на топливном причале Huatulco, где мы ненадолго остановились, чтобы заправить дизель, прежде чем пересечь залив Техуантепек. Мы преодолели брезгливое отношение к бонито и съели ее той ночью, не жалуясь.
Продолжение следует …
Источник: The Red Thread